Семеныч, aesech@mail.ru (8.01.2001 22:51:29):
Реклама, которая есть двигатель прогресса, в действии: прочел "Человека
на склоне".
...ну и ничего. Я знаю как такие тексты надо читать - как диссертации,
по диагонали. В каждом абзаце хватаем основное, не вдумываясь в ляпы
(которых, оказывается, приличное число), и тогда, по волшебству,
ощущение выравнивается. Даже после убийственной критики тут, рассказ
отвратительным не кажется. (Может, у меня вкус плохой? А может, его
нет?) Назовем это явление "теоремой Шимановского": в масштабах
литературного процесса автор ничего особенного из себя не представляет
- простите, Юрий, - но каждый конкретный текст хоть как-то, да
выглядит; впечатление оставляет, во всяком случае.
Побуду глубокомыслен и пафосен. Рассказ заставляет задуматься, и не
только о том, что пароход движется "по поверхности" моря. Странная
вещь, но именно старушка кажется лишним (необязательным) элементом.
Предположим, что герой просто решил совершить "милую глупость" и
отправился к своей любимой в ту самую деревню за перевалом. Впечатление
не пропадает, даже напротив. Тогда становится ясно, о чем рассказ - о
том, как судьба человеческая, запланированная безоблачной, вдруг летит
в тартарары, по воле Рока, Теории вероятности или еще чего... Тема,
мягко скажем, не новая: "Ромео и Джульетта", "Мастер и Маргарита"
(Берлиоз конкретно), "Титаник" недавний. [Какой ряд!] Отождествить себя
с героем несложно, ибо это тот самый тип "мечты бескрылой
приземленной"; таким хочет себя видеть обычный человек - то есть каждый
из нас иногда. Лично меня идея - что если такое... встряхнула час назад
основательно: ко времени и месту пришлось. Впридачу, рассказ очень в
русле текущей дискуссии о Римме Глебовой - что делать, когда знаешь
дату смерти (не знаю, как герой, но я, читатель, его - а значит и свою
на время чтения - гибель могу предсказать с большой точностью). Он-то
лежит без сознания, а я? Короче, философия тут есть.
Все, пафос кончился; продолжаю о теореме. Пока читал, не покидало
ощущение, что все это уже где-то читано (Саймака не знаю.) Неспроста:
проблема данного рассказа равна проблеме всего современного искусства.
Если можно прочесть Шескпира, а можно - Шимановского, то это значит,
что ситуация нестандартная. Ничего подобного за предыдущие века
человечества не было. АВТОРОВ МНОГО. Очень много, безумно много.
Уникальность текста перестает быть достижимой. Что бы не написал,
всегда знаешь, что позавчера был Шекспир, вчера Булгаков, сегодня
Шимановский и еще (уже!) куча, завтра - страшно представить. Куча...
Это серьезно, это гибель всего. Новые тексты о том же появляются
раньше, чем прочел старые. Все - равных достоинств, ибо таковых уже
нет, все критерии стерлись. Все мысли передуманы, все слова сказаны - и
давно! Писать можно обо всем, о чем писать - неизвестно, искусствоведы
пребывают в тихой агонии от одного вида этой лавины и предпочитают
классику. (Поэтому новых имен нет - старых довольно.) При такой дикой
конкуренции за читателя выигрывает тот, кто лучше отрекламирован -
классическая культура опустилась на уровень массовой. Только там это
норма, там этим живут, кормятся и процветают, а здесь - это траурный
финал, отпевание, уже несут, закопать осталось.
Назад|На главную