Артур К. Дойль
    Перевод с английского Ю. Шимановского.
            
                            Фиаско в Лос Амигосе.

   Был я тогда одним из ведущих медиков в Лос Амигосе. Каждый, конечно,
слышал о тамошней гигантской электростанции. Городок этот растянут вдоль
и поперек и имеет дюжину пригородов и деревень, получающих энергоснабжение
из одного единого очень мощного центра. Жители Лос Амигоса говорят, что
он крупнейший на земном шаре, и энергию его можно применить для чего
угодно, кроме, как мы потом поняли,  нужд правосудия. Ну это вкратце.
   Казалось просто позором, что при наличии в Лос Амигосе столь совершенного
электроснабжения, преступников казнят старомодным способом. Потом дошли
новости об электрических казнях на восточном побережье и, как результат,
у всех появилась надежда. Специалисты с запада в недоумении поднимали брови,
когда читали о тех поистине жалких разрядах, которыми казнили людей на
востоке, и представляли, как было бы здорово в данном случае 
задействовать крупнейшие генераторы Лос Амигоса. Быть может это покажется
расточительным, говорили инженеры, но нужно использовать все ресурсы.
Какой результат из всего этого получится, никто не брался предсказать,
но считалось что выйдет нечто абсолютно мгновенное и смертельное. Никогда
еще человека не наэлектризовывали так, как это могли бы сделать местные
специалисты. Счастливчик был бы просто испепелен великолепным ударом
десяти разрядников. Кто-то пророчил обычное сгорание, а кто-то - распыление
и даже полное исчезновение. В общем все с нетерпением ждали постановки
эксперимента, и как раз в этот момент попался Данкан Уорнер.
   Уорнер как никто другой разыскивался правосудием на протяжении 
нескольких лет. Рецидивист, убийца, грабитель поездов, он был человеком,
стоящим далеко за чертой человеческой жалости. Он заслуживал дюжины
смертей, но народ в Лос Амигосе мог дать ему только одну. Уорнер, казалось,
был не согласен с этим, и даже совершил две неудачные попытки сбежать.
Это был мощный мускулистый человек с львиной головой, увитой черными
локонами, и роскошной бородой, скрывающей его подбородок. На суде, во 
всем переполненном зале не было более внушительной головы и благородного
лица. Но его приятная внешность не шла ни в какое сравнение с его темными
делами. Адвокат сделал все что мог, но карты легли против, и дальнейшая 
судьба Данкана Уорнера была вверена большим генераторам Лос Амигоса.
   Я присутствовал на совещании комитета, где решались тонкости организации
предстоящего события. Мэр города назначил четырех экспертов для контроля
за приготовлениями. Трое из них были великолепны. Это были Джозеф
Мак-Коннор, тот самый человек, который устанавливал и обслуживал 
динамомашины, Джошуа Уестмакотт, председатель Лос Амигос Электрикал
Сапплай Кампани, Лимитед, был я, как главный медик и, наконец, старый
немец по имени Питер Сталпнагель. Немцев полно в Лос Амигосе и они всегда
голосуют за своих. Только поэтому он и попал в состав комитета.
Надо сказать, он был неплохим электротехником - любителем и
постоянно возился с проводами, изоляторами, лейденскими банками, но 
никаких заслуг или опубликованных достижений не имел. Просто чудак,
сделавший электротехнику своим хобби. Мы, трое профессионалов, улыбнулись,
когда услышали что он выбран нашим коллегой, и на совещании мы, в общем,
общались только между собой, не обращая внимания на старика, который
сидел, приложив ладони к ушам, поскольку был туговат на ухо, и принимал
в дискуссии не более участия, чем представитель прессы, строчащий свои 
записи на дальних скамьях.
   Совещались мы недолго. В Нью Йорке использовалось напряжение примерно
в две тысячи вольт, но мгновенной смерти при этом не достигалось.
Совершенно очевидно, что удар был слишком слаб. Лос Амигос не должен 
повторить эту ошибку. Разряд будет в шесть раз мощнее и поэтому, естественно, 
в шесть раз более эффективен. Нет ничего логичнее. На Данкане Уорнере будет 
сконцентрирована вся энергия больших генераторов.
   Итак, приняв решение, мы уже поднялись со своих мест, когда наш молчаливый
коллега впервые открыл рот.
   - Джентельмены, - сказал он, - вы, похоже, проявляете чудовищное непонимание
природы электричества. Вы не учитываете основополагающих принципов его
влияния на человеческую сущность.
   Участники совещания собрались было резко пресечь столь неуместный
монолог, но председатель электрической компании, хоть и постучал себя
по лбу, но потребовал, однако, отдать дань уважения чудаковатому старику.
   - Умоляю, объясните нам, сэр, - сказал он с иронической улыбкой, - что
вы находите ошибочного в наших рассуждениях?
   - Эту вашу уверенность, что большая доза электричества всего лишь
усилит эффект малой дозы. Не кажется ли вам, что возможен и совершенно
неожиданный эффект? Вы слышали хоть раз о результатах столь мощных
разрядов?
   - Мы знаем это из аналогии - гордо произнес председатель, - любое
лекарство усиливает эффект, если увеличить дозу. Вот, скажем...
Вот скажем...
   - Виски! - подсказал Джозеф Мак-Коннор.
   - Совершенно верно. Виски! Ну, теперь понятно?
   Питер Сталпнагель улыбнулся и покачал головой.
   - Ваш аргумент очень неудачен. Когда я пью виски, первый стакан меня
возбуждает, но после шестого я просто падаю и засыпаю, что является
полной противоположностью. Теперь предположим, что и электричество
подействует совершенно наоборот, что тогда?
   Мы, трое профессионалов, просто чуть не лопнули от смеха. Мы знали,
конечно, что наш коллега со странностями, но никогда бы не подумали,
что настолько!
   - Что тогда? - повторил Питер Сталпнагель.
   - Мы все же попробуем, - сказал председатель.
   - Умоляю, заметьте, - продолжал Питер, - тот рабочий, который коснулся
оголенных проводов, получивший удар всего лишь в несколько сотен вольт,
погиб мгновенно. Это известный факт. Но когда гораздо большая сила
применяется к преступникам в Нью Йорке, человек все же сопротивляется
некоторое время. Неужели не очевидно, что малая доза более смертоносна?
   - Я полагаю, господа, что дискуссия чересчур затянулась, - сказал
председатель, поднимаясь вновь, - решение уже было принято большинством
участников комитета. Данкан Уорнер будет казнен во вторник всей мощностью
динамомашин Лос Амигоса. Кто "за"?
   - Я "за", - ответил Джозеф Мак-Коннор.
   - Я "за", - подтвердил я.
   - Я протестую - сказал Питер Сталпнагель.
   - Ну, тогда, оформите свой протест должным образом, и в дальнейшем он, 
быть может, будет рассмотрен, - ответил председатель и совещание на этом
закончилось.
   Присутствующих при казни было очень немного. Мы, четверо членов
комитета, конечно, сопровождали палача, который должен был действовать
под нашим руководством. Кроме нас были еще маршал Соединенных Штатов,
начальник тюрьмы, священник и трое представителей прессы. Помещением
служила маленькая кирпичная комнатка, являвшаяся пристройкой к 
центральной электростанции. Раньше она использовалась как прачечная и 
имела печь и большой водяной чан в одном углу. Больше никакой мебели не 
было, за исключением одного единственного стула для приговоренного.
Перед стулом на полу находились металлические пластины для ног, к которым
подсоединялся толстый изолированный кабель. Сверху, с потолка шел другой
провод. Этот провод мог подключаться к металлическому стержню со 
специальной плошкой на конце. Плошку предполагалось надеть на голову
казнимому. Как только подключат этот провод, придет час Данкана Уорнера.
   Торжественная тишина царила в помещении, пока мы ждали осужденного.
Инженеры, суетливо проверяющие оборудование были несколько бледны.
Даже бывалый маршал выглядел чуть-чуть растерянно. Ну а что касается
журналистов, то их лица вобще были белее тех листов бумаги, что лежали
перед ними. Единственным человеком, не чувствовавшим на себе воздействия
всех этих приготовлений, был маленький чудак немец, который подходил
то к одному, то к другому, с выражением беззаботной улыбки на лице.
Несколько раз он даже так далеко зашел, что и издал короткий смешок.
В конце концов священнику пришлось одернуть его:
   - Как вы могли так забыться, мистер Сталпнагель, - сказал он, - валяете
дурака в присутствии смерти.
   Но на немца эти слова совершенно не повлияли.
   - Если бы я был в присутствии смерти, я бы так себя не вел, - ответил он, -
но поскольку такового присутствия нет, я буду делать все, что захочется.
Священник совсем уже было собирался что-то возразить в ответ на дерзость,
но в этот момент дверь открылась и двое надзирателей ввели Данкана
Уорнера.
   Он посмотрел вокруг затем с каменным выражением лица шагнул вперед и 
уселся на стул. 
   - Ну, начинайте, - сказал он.
   Было бы жестоко заставлять его ждать. Священник пробормотал несколько
слов на ухо. Палач надел ему на голову металлическую плошку, а
затем, пока все мы затаили дыхание, включил ток.
   - О боже! - крикнул Данкан Уорнер.
   Кошмарной силы удар обрушился на его тело. Но он не умер, нет. Даже
наоборот, взгляд его был ясен как никогда. В его облике произошло
только одно, весьма примечательное изменение. Чернота ушла из его
волос и бороды. Теперь они были белы как снег. Кроме этого каких-либо
повреждений не наблюдалось. Кожа была упругой, гладкой и здоровой,
будто у ребенка.
   Маршал с недоумением во взгляде обернулся к членам комитета.
   - Какие-то проблемы, господа? - спросил он.
   Мы, трое профессионалов, переглянулись. Питер Сталпнагель загадочно
отвел глаза.
   - Думается, стоит повторить, - сказал я.
   Ток был включен опять, и опять Данкан Уорнер дернулся и закричал. Но
теперь уже никто из нас не смог бы узнать его. Волосы и борода осыпались,
а комната в одно мгновение стала похожа на парикмахерскую в субботу
вечером. Глаза его засияли, а кожа засветилась румянцем превосходного
здоровья. Теперь он демонстрировал присутствующим лысину, гладкую и
блестящую, как головка голландского сыра и подбородок, лишенный
растительности. Он пошевелил  рукой, сперва робко, потом уверенней...
   - Ну вы даете, - сказал он наконец, - доктора на западе просто сдохнут
от зависти...
   - Вы чувствуете себя великолепно, не так ли? - спросил старый немец.
   - Гораздо лучше, чем когда-либо в жизни. - с удовлетворением заметил
Данкан Уорнер.
   Ситуация складывалась глупейшим образом. Маршал набросился на комитет.
Питер Сталпнагель ухмылялся и весело потирал руки. Инженеры втянули головы
в плечи. Счастливый приговоренный разминал затекшие конечности.
   - Я думаю, еще один разряд... - начал было председатель.
   - Нет, сэр! - отрезал маршал - достаточно идиотизма для одного дня?
Мы собрались для казни и казнь состоится!
   - Что вы предлагаете?
   - Я вижу крюк в потолке. Несите веревку и покончим с этим.
   Это была еще одна непредвиденная задержка. Надзиратели отправились 
разыскивать веревку. Питер Сталпнагель склонился к уху Уорнера и 
что-то зашептал.
   Бандит подпрыгнул от изумления:
   - Как, вы сказали?
   Немец кивнул.
   - Что? Совсем никак не получится?
   Питер потряс головой и оба дружно захохотали, как если бы рассказывали
анекдоты.
   Принесли, наконец веревку. Маршал собственноручно надел петлю на шею
преступника и с помощью двух надзирателей вздернул жертву к потолку.
Целых полчаса он висел в воздухе ( жуткое зрелище ) затем его в 
торжественной тишине опустили на пол и один из надзирателей удалился
отдать необходимые распоряжения. Но лишь только Данкан Уорнер коснулся
земли, он, к великому изумлению, снял петлю с шеи и сделал долгий
глубокий вдох.
   - Торговля в лавке Пола Джеффрсона идет здорово, - задумчиво заметил он, -
оттуда сверху видно, - и он показал не крюк в потолке.
   - Вздернуть его опять! - заорал маршал, - да прибейте же его хоть
как-нибудь!
   В одно мгновение жертва опять зависла над землей. Его продержали там
час, но когда спустили вниз, был по-прежнему болтлив.
   - Старина Планкет чересчур часто ходит в лавку, - сказал он, - за
один час он был там трижды. А ведь у него семья. Старине Планкету
пора завязывать.
   Это было невероятно, чудовищно, но это было! Человек, который стоял тут
и разговаривал, уже давно должен быть бы мертв. Все мы просто сидели
ошалев, но маршал Соединенных Штатов Карпентер был не тем человеком,
которого можно сломить так просто. Он отогнал всех присутствующих к 
стене, так, что приговоренный остался один в центре комнаты.
   - Данкан Уорнер, - произнес он медленно, - ты здесь играешь свою игру,
а я - свою. Твоя задача выжить любым способом, а моя - вершить закон.
Ты вывернулся с электричеством. Пусть так. Ты надул нас с повешением.
Предположим. Но теперь моя очередь одержать верх.
   С этими словами он выхватил шестизарядник из кармана плаща и выпустил
все шесть пуль в живот заключенному. Комната так наполнилась дымом,
что мы на время перестали видеть происходящее, но когда дым разошелся,
приговоренный по прежнему стоял на ногах, и опустив голову, рассматривал
свою куртку.
   - Должно быть там, откуда вы приехали, продают очень дешевые куртки, -
сказал он, - а моя мне стоила тридцать долларов. И посмотрите на нее
теперь! Ну, шесть дырок было бы вобще ужасно, но по счастью вы четыре
раза промазали. А сзади, по идее, она вобще целая.
   Руки маршала повисли как плети, выронив револьвер.  
   - Может кто-то из вас, господа,  объяснит, что все это значит? -
беспомощно спросил он, оглянувшись к членам комитета.
   Питер Сталпнагель шагнул вперед.
   - Я объясню вам все, - сказал он.
   - Такое впечатление, что вы единственный, кто что-то знает.
   - Да, я единственный, кто что-то знает. Я бы должен был предупредить
этих джентельменов, но они ведь не стали меня слушать. Вот я и
предоставил им научиться на собственном опыте. Все, что они сделали своим
электричеством, это увеличили его жизнеспособность настолько, что он
теперь будет жить века.
   - Века!
   - Да, потребуется несколько сотен лет, чтобы истратить ту колоссальную
энергию, которую вы дали ему. Электричество - это жизнь и вы зарядили
его им практически бесконечно. Быть может лет через пятьдесят вам и
удастся казнить его, но лично я не испытываю оптимизма.
   - О господи! Что же теперь с ним делать? - воскликнул несчастный маршал.
   Питер Сталпнагель пожал плечами.
   - Сдается мне, теперь уже не имеет значения, что вы собираетесь с ним
делать.
   - Может как нибудь можно выпустить электричество обратно? Скажем,
подвесим его за пятки...
   - Нет, нет, не может быть и речи.
   - Хорошо, хорошо, но в любом случае, он не должен больше терроризировать
Лос Амигос, - сказал маршал решительно, - пускай убирается в другую 
тюрьму. Да, тюрьма сломит его.
   - Напротив, - сказал Питер Сталпнагель, - думается, теперь он "сломит"
тюрьму.
   Это было полное фиаско. Долгие годы мы больше не вспоминали об этом случае,
но теперь это уже не секрет и, если Вы хотите, то можете записать все эти 
факты в свою записную книжку.